0/XXII. Дурак

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

На карте Дурак (или Шут), первой из Старших Арканов, изображен безумный юноша, в экстатическом забвении танцующий на краю пропасти. Одеждой ему служат изодранные звериные шкуры, на голове рожки. Слева от юноши зияет пещера, из которой он вышел. Над ней, на голой ветке, возвышается орел. Орел - птица Зевса, верховного бога, наблюдающего за Дураком, который готов пуститься в неизвестность. Пещера, из которой вышел дурак - это прошлое, темная неразличимая масса, материал, из которого лепится индивидуальность. Рожки на лбу и одеяние из звериных шкур говорят о том, что он, как молодое животное, ведом по жизни инстинктами, еще не осознает и не понимает самого себя.

Здесь мы встречаемся с героем нашего путешествия в образе загадочного бога Диониса, Дваждырожденного. Он - ребенок великого Зевса, верховного бога, и Семелы, смертной женщины, дочери Фиванского царя. Жена Зевса, Гера, взбешенная изменой мужа, явилась к Семеле в облике няни и подговорила ее испытать преданность своего возлюбленного, попросив того показать ей все свое божественное великолепие. Некогда пообещав Семеле исполнить любое ее желание, бог не мог нарушить клятвы и по настоянию возлюбленной предстал перед ней во всем своем величии, метая громы и молнии. От молнии вспыхнуло все вокруг, и пламя сожгло Семелу. Но Зевсу удалось спасти нерожденного ребенка. Гермес, посланник богов и покровитель магии, зашил плод в бедро Зевсу. Такова история рождения Диониса.

Гера продолжала преследование странного рогатого ребенка и наслала Титанов, чтобы разорвать Диониса на клочки. Но Зевс спас еще бьющееся сердце мальчика. Он превратил это сердце в напиток из гранатовых зерен. Бог подземного царства Аид, похищая юную Персефону, дал ей отведать магического напитка. Персефона забеременела, и Дионис был рожден во второй раз в подземном мире. Поэтому его называют Дионис-Иакх, Дважды рожденный, бог света и радости. По велению отца Зевса он жил среди людей, разделяя их страдания. Мстительная Гера поразила его безумием, и он стал странствовать по свету, сопровождаемый свитой сатиров, менад и зверей. Он подарил человечеству искусство виноделия, а вместе с ним хмельной экстаз, несущий освобождение тем, кто желал порвать свою привязанность к материальному миру. В конце концов небесный отец вознес Диониса на Олимп, где он занял место по правую руку от верховного бога.



На глубинном уровне Дионис, Дурак, символизирует таинственные внутренние импульсы, побуждающие нас очертя голову бросаться в неизвестное. Этот юный безумец, веруя в небеса, готов без колебаний шагнуть в пропасть. Безумным Дионис кажется только той части нас, которая ограничена миром форм, фактов и логического порядка. Но на более глубоком уровне это не безумие, а внезапная тяга к переменам, охватывающая нас ни с того ни с сего и не имеющая под собой рациональной основы. Бог изображен в зверинных шкурах, что символизирует интуитивную область человеческой психики, своего рода шестое чувство, животный инстинкт, позволяющий слышать музыку, недоступную для уставшего мира конкретных форм уха. Дионис, хотя и живет на земле среди смертных, - все же сын верховного бога, и слышит он зов своего отца. Однако, как непросто бывает понять природу внезапно охватившего нас пробуждения действовать: зов ли это из небесных чертогов Зевса или же темных подземных глубин?

Таким образом, Дионис, Дурак, символизирует иррациональный импульс к изменению, к расширению жизненных горизонтов в непознанное. Дурак только начинает свое путешествие, и когда нами завладевает таинственный импульс, который он собой представляет, мы тоже становимся на ведущий в неведомое путь. Иррациональные порывы порой оказываются разрушительными, порой - созидательными, а зачастую - и тем и другим одновременно. Безумный бог, как и человек, охваченный странным, необъяснимым, до конца им самим не осознаваемым голодом по духовной пище, может спрыгнуть с утеса, рискуя разбиться. Однако эта ситуация может обернуться и удивительными созидательными начинаниями. Но если мы никак не ответим на призывы из другого мира, то рискуем увязнуть в пучине серого, бессмысленного, банального существования, и в конце жизни будем спрашиваться себя, что же мы упустили и почему мир кажется таким пустым. Дурак таким образом предстает как двойственная фигура. В начале подобного путешествия не существует гарантии того, что мы благополучно его завершим, если такое вообще случится. Но все же, не отправиться в путь означает отринуть Бога, что на внутреннем уровне равносильно отрицанию всего того, что в нас есть юного, созидательного, отказ от контакта с тем, что выше нас.

Если Дурак появляется в раскладе, это можно трактовать как начало новой главы в книге жизни. Необходимо рискнуть, не побояться прыгнуть в неизвестность. Дурак, как и Дионис, фигура неоднозначная, ибо нам не дано узнать, окажемся ли мы в конце концов способны воспринимать божественное глазами Дурака, или же просто выставим себя на посмешище. Вот так, на грани восторга и страха, полное неоднозначности, начинается великое путешествие жизни, отображенное в Старших Арканах Таро.