Брюнхильд в Огненном чертоге

Лесные тропы вели его вверх по склону горы. Наконец он
достиг горной вершины Хиндарфьялль, открытой небу и всем ветрам. Там
возвышался Огненный чертог. Сигурд различил его высокие черные стены,
окруженные огненным кольцом.
Подъехав ближе, он услыхал рев бушующего пламени. Сидя верхом на
Грани, своем гордом скакуне, он долго созерцал черные стены и бешено
пляшущее вокруг них пламя.
Затем он послал Грани вперед. Любой другой конь уперся бы, но не
потомок Слейпнира. Он маханул прямо в огонь и пронес сквозь него своего
бесстрашного седока.
И вот они очутились во дворе чертога. Там не было ни людей, ни
собак, ни лошадей. Сигурд спешился и, приказав Грани стоять смирно,
толкнул дверь. За нею ему открылась просторная палата, обтянутая
цельным гобеленом с переходившим со стены на стену изображением
огромного дерева, дерева с тремя корнями. На ложе посреди палаты
покоился погруженный в глубокий сон воин в полном боевом облачении.
Сигурд снял шлем с головы спящего, и по ложу рассыпались дивные,
сверкающие женские волосы. То была дева, о которой поведали ему птицы.
Сигурд рассек мечом пряжки ее нагрудника и долго, долго смотрел на
девушку. Прекрасно было ее лицо, но сурово, как лицо того, кто покоряет,
но не покоряется. Прекрасны и сильны были ее руки и плечи. Гордым был
изгиб ее губ и дерзким — разлет бровей над сомкнутыми веками.
Девушка открыла глаза, и взгляд ее остановился на Сигурде.
— Кто ты, пробудивший меня? — спросила она.
— Я — Сигурд, сын Сигмунда, из рода Вёльсунгов, — ответил он.
— И ты проскакал сквозь огненное кольцо?
— Да, я это сделал.
Она встала на колени на своем ложе и простерла руки туда, откуда
лился свет.
— Приветствую тебя, день! — воскликнула она. — И вас, сыны дня,
солнечные лучи! И тебя, ночь с дщерью твоей! Взгляните на нас
благостным взором! Приветствую вас, асы и асини! И вас, просторы
широкие Мидгарда! Даруйте нам мудрость, и мудрую речь, и силу
врачующую и отвратите от нас ложь и бесчестье!
Очи девушки были огромны. Казалось, они вобрали в себя всю синеву
мира: синеву цветов, синеву небес и синеву боевых клинков. Она обратила
эти огромные очи на Сигурда и сказала:
— Я Брюнхильд, некогда валькирия, а теперь обычная женщина,
которой суждено изведать смерть и все земные печали. Но меня не должны
коснуться ложь и бесчестье.
Она была самая мудрая, самая храбрая и самая прекрасная из дев.
Сигурд знал, что это так. Он положил к ее ногам свой меч Грам, и произнес
ее имя: «Брюнхильд», и поведал ей о том, как заколол дракона и как узнал о
ней из разговора птиц. Она поднялась с ложа и подобрала свои чудные
волосы. С благоговейным трепетом Сигурд наблюдал за ней. Ее поступь
была так легка, что казалось, будто она парит над землей.
Они сели рядом, и Брюнхильд открыла ему чудесные тайны. Она
рассказала ему о том, как Один послал ее из Асгарда на землю выбирать
героев для чертога Вальхалла и определять исход сражений, и о том, как
она ослушалась Всеотца и была изгнана из Асгарда. И еще она рассказала,
как Один вонзил в ее плоть шип древа сна, чтобы она спала, пока
храбрейший из смертных не извлечет этот шип, сломав пряжки ее
нагрудника.
— Всеотец обещал мне, — говорила она, — что в моей земной жизни
я выйду замуж лишь за того, кто храбрее всех в мире. А чтобы никто
другой ко мне не приблизился, Всеотец окружил чертог, где я спала,
огненным кольцом. И ты, Сигурд, сын Сигмунда, пришел ко мне. Ты самый
храбрый и, думаю, самый прекрасный юноша на свете, подобный Тюру,
богу-меченосцу.
Она сказала, что предназначена тому, кто проскачет сквозь огонь и
потребует ее в жены.
За нежной беседой час пролетал за часом. Вдруг Сигурд услышал
нетерпеливое ржание Грани и воскликнул, обращаясь к Брюнхильд:
— Позволь мне оторваться от твоего дивного взора! Я должен
завоевать себе величайшее в мире имя, ведь пока еще мое имя не гремит
так, как гремели имена моего отца и отца моего отца. Я победил конунга
Люгни и прикончил дракона Фафнира, но этого мало. Я добьюсь
величайшей славы, каким бы тернистым ни оказался путь к ней. Потом я
вернусь к тебе в Огненный чертог.
Брюнхильд сказала ему:
— Ты говоришь хорошо. Добейся славы, каким бы тернистым ни
оказался путь к ней. Я же буду ждать тебя, зная, что никто, кроме Сигурда,
не сможет проникнуть сквозь огонь, защищающий мое жилище.
Они долго молча смотрели друг на друга. А на прощанье взялись за
руки и поклялись, что не отдадут свою любовь никому другому. И в знак
нерушимости их союза Сигурд снял со своего пальца кольцо и надел его на
палец Брюнхильд — это было кольцо карлика Андвари.