Смерть Сигурда

Однажды Брюнхильд, царственная супруга конунга Гуннара,
купалась в реке с женой Сигурда. Не часто оказывались они вместе.
Брюнхильд была надменнейшей из женщин и при каждом удобном случае
давала Гудрун понять, что та ей не ровня. И вот, когда они купались,
Гудрун, отряхивая волосы, уронила на Брюнхильд несколько капель.
Брюнхильд пошла от нее прочь вверх по реке. А жена Сигурда, не
догадываясь, что Брюнхильд гневается на нее, поспешила следом.
— Зачем ты уходишь так далеко? — спросила Гудрун.
— Чтобы ты не отряхивала на меня свои волосы, — ответила
Брюнхильд.
Гудрун остановилась, а Брюнхильд продолжала идти против течения в
гордом одиночестве, для которого она, казалось, была создана.
— Почему ты так говоришь со мной, сестра? — вскричала Гудрун.
Ей вспомнилось, что с самого начала Брюнхильд держалась с ней
высокомерно и разговаривала резко и неприветливо. Но она не могла взять
в толк, почему.
А объяснялось это тем, что Брюнхильд узнала в Сигурде героя,
который первым проскакал сквозь пламень и извлек из ее плоти шип древа
сна, разрубив пряжки железного нагрудника. Ему, пробудившему ее к
земной жизни, подарила она свою любовь. А он, как она думала, легко
забыл о ней, отдав свою любовь другой девушке. И Брюнхильд, с ее
гордостью валькирии, была глубоко уязвлена.
— Почему ты так говоришь со мной, Брюнхильд? — спросила Гудрун.
— Негоже, чтоб брызги с твоих волос попадали на ту, которая
настолько выше тебя, на ту, кого конунг Гуннар выбрал себе в жены, —
ответила Брюнхильд.
— Ты супруга конунга, но конунг не превосходит моего повелителя
доблестью, — сказала Гудрун.
— Гуннар превосходит всех. Как ты можешь равнять с ним
Сигурда? — молвила Брюнхильд.
— Он убил дракона Фафнира и завладел его кладом, — сказала
Гудрун.
— Гуннар проскакал сквозь огненную стену. Разве ты станешь
утверждать, будто Сигурд совершил что-нибудь подобное? — воскликнула
Брюнхильд.
— Да! — вспылила Гудрун. — Сквозь огненную стену проскакал
вовсе не Гуннар, а Сигурд в обличье Гуннара. И он снял кольцо с твоего
пальца. Гляди, оно теперь у меня.
И Гудрун протянула руку, на которой блистало кольцо Андвари. Тогда
Брюнхильд поняла, что Гудрун говорит правду. Сигурд преодолел
огненную преграду как в первый, так и во второй раз. Он боролся с ней и
сорвал с ее руки кольцо, он презрел ее настолько, что взял невестой не для
себя, а для другого.
Ее завоевали хитростью. Она, валькирия Одина, вышла замуж не за
величайшего в мире героя, она, которой не могла коснуться ложь, была
обманута. Брюнхильд промолчала, и вся гордость, заключенная в ней,
обратилась в ненависть к Сигурду.
Она пошла к Гуннару, своему супругу, и заявила ему, что так велик ее
позор, что никогда больше не знать ей покоя в его доме и никогда больше
ему не видеть ее ни пьющей вино, ни вышивающей золотыми нитками, ни
ведущей дружескую беседу. Проговорив все это, она порвала полотно,
которое ткала, и огласила палаты такими громкими стенаниями, что все
услышали их и поразились тому, как рыдает гордая государыня.
Тогда Сигурд предложил ей во искупление своей вины весь клад
Фафнира. Он рассказал, как потерял память о ней, и умолял простить его за
то, что завоевал ее обманом. Но Брюнхильд ответила:
— Слишком поздно ты явился ко мне, Сигурд. В моем сердце уже нет
ничего, кроме великого гнева.
Оставшись наедине с Гуннаром, она пообещала ему простить его и
любить, как никогда прежде, если он убьет Сигурда. Но хотя Гуннар
страстно желал любви Брюнхильд, он отказался, потому что Сигурд был
его названым братом.
Тогда она отправилась к Хёгни и попросила его убить Сигурда, якобы
затем, чтобы весь клад Фафнира достался Нибелунгам. Но Хёгни тоже
отказался, потому что Сигурд и он были побратимами.
Но один из Нибелунгов не побратался с Сигурдом. Это был Готторм,
единоутробный брат Гуннара и Хёгни. Брюнхильд пошла к нему. Готторм
тоже не хотел убивать Сигурда, но Брюнхильд поняла, что он слаб волей и
податлив рассудком. Значит, Готторма она и использует для убийства
Сигурда. Про себя Брюнхильд твердо решила, что и он и она должны
покинуть мир людей.
Смешав змеиный яд с волчьим мясом, она приготовила для Готторма
кушанье безумия, и когда Готторм съел это кушанье, рассудок его
помрачился, и он внял речам Брюнхильд. А она велела ему идти в спальню
Сигурда и вонзить в него меч.
Готторм так и поступил. Но Сигурд, прежде чем испустить последний
вздох, бросил Грам, свой богатырский меч, вслед Готторму и разрубил его
пополам.
Брюнхильд же, зная, какое дело свершилось, побежала туда, где стоял
Грани, гордый скакун Сигурда. Она обвила руками шею Грани, и так они
застыли — валькирия и конь, рожденный от коня Одина. Грани
настороженно ловил ухом какой-то звук. Он услыхал причитания Гудрун
над Сигурдом, и сердце его разорвалось.
Сигурда вынесли из палат, и, подойдя к его ложу, Брюнхильд взяла меч
и всадила себе в сердце. Так умерла Брюнхильд, превращенная в смертную
женщину за неповиновение Одину и ставшая жертвой обмана.
Сигурда, его коня Грани, его шлем и золотые латы положили на
огромную расписную ладью. И, конечно, Брюнхильд тоже положили рядом
с Сигурдом, Брюнхильд с дивными волосами и суровым прекрасным
лицом. Их оставили там вдвоем, столкнули ладью в море и подожгли, и
пламя вновь окружило Брюнхильд.
Так Сигурд и Брюнхильд вместе отправились в обитель Хель, чтобы
присоединиться к Бальдру и Нанне.
Гуннар и Хёгни ужаснулись злу, какое таил в себе клад. Они перенесли
сверкающую, искрящуюся груду к реке, возле которой много веков назад
стояла кузница Хрейдмара и находился грот карлика Андвари. С островка
посреди реки сбросили они золото и драгоценные камни в воду, и клад
Андвари навеки скрылся в пучине. Сокровище вернулось к речным девам.
Но недолго оставалось им стеречь его и петь над ним, потому что
великанская зима Фимбульветер надвигалась на землю и близился день
Рагнарёка, гибели богов.